|
…______________________________________
не получили жалованья из Москвы (Сватиков. С. 76). В XVII в. донские казаки часто действовали вопреки политике царского правительства, предпринимая походы против Крыма и Турции тогда, когда Россия находилась в мире с этими странами (Павленко, 1986. С. 64). Бывало и наоборот – пользуясь правом внешних сношений, Войско Донское заключало сепаратные мирные договоры с врагами России, южные границы которой фактически оголялись после этого. Например, в начале XVIII в. турки совершали набеги на Слободскую Украину (на территорию Изюмского полка), однако донские казаки не оказывали своим соседям никакой помощи. Более того, бездействие донцов, соблюдавших мир с турками, было формой мести изюмцам, с которыми у Войска Донского были конфликты из-за спорных угодий (см.: БВ. С. 97). Таким образом, патриотизм казаков был своеобразным, он заключался в соблюдении их локальных и специфических интересов. В основе же этих интересов лежала забота о своей «малой родине» – той станице, где казак родился и вырос, где он нёс военную службу и границы которой представляли собой границы его мира. Характерный пример: около 1735 г. казак из Нагаевской станицы попал в плен к татарам, которые предприняли разбойный набег на Дон. Чтобы отвести беду от «своих», казак направил орду «на Цымлянскую станицу, сказывая, что она-де есть богатее всех прочих» (Котельников. С. 23). Существенно различались у казаков и крестьян, у казаков и посадских людей представления о «воле» и «свободе». Дело в том, что ожидание «свободы» для донских казаков не было актуальным, ведь они относились к «служилым людям по прибору» и крепостное право на них не распространялось. Сообразно о этим, представления казачества об идеальном будущем ограничивались понятием «воля», которое, однако, лишившись такого элемента, как «свобода», сузилось до размера одних только «вольностей». Причём «воля» для казаков была не столько целью, которую надо достичь, сколько традицией, чем-то уже данным. Её не ожидали и не добивались – её просто берегли и охраняли. Обратимся к произведениям донского фольклора XVII–XVIII вв. В них постоянно подчёркивается, что казаки – «люди вольные», причём этот эпитет применяется не только к донским, но и всем казакам вообще (ИП. № 337–345, 350–351). По сути дела, происходит отождествление «воли» и казацкой жизни, казацких порядков. Например, в донских преданиях о Ермаке «волей вольной» и 52 _________________________________________________________________
«вольностью» называется жизнь казаков на Дону, традиции которой освящены авторитетом Ивана Грозного, наградившего казаков за службу теми землями, которые они населяют. При этом «воля» связывается с жизнью не по крепостническим законам, а «по Божьим, по совести», её характерной чертой, с точки зрения сказителей, является то, что земля поделена «меж народа» (см.: Ермак. С. 21, 24, 42; Тумилевич Т.И. С. 140). Былины и исторические песни добавляют к портрету казачьей «воли» такие черты, как демократизм военной организации, отличающий казаков от солдат, как возможность «по синю морю гулять, зипунов доставать» (Листопадов. С. 29; ИП XVII в. № 86, 87, 89, 100, 101). Противоположностью казацкой жизни является «неволя», которая ассоциируется с крепостным правом, зависимостью от феодалов, наличием чиновников и переписями населения (Тумилевич, 1958. С. 192; Тумилевич, 1969. С. 302). Анализируя исторические песни о восстании К. Булавина, Б. Ф. Любченко придел к выводу, что под «вольностями» в них подразумеваются «политические свободы, независимость», а также «преимущества, права, льготы». Что касается выражения «вольная вольница», то оно обозначает «административную единицу со специфическим укладом жизни, т. е. территорию войска Донского, не подвластную петровскому самодержавию» (Любченко. С. 240). Анализ документальных материалов подтверждает, что казаки на самом деле отождествляли свою жизнь с «волей». Например, в «отписках» и разговорах донских казаков XVII – начала XVIII в. подчёркивалось, что Дон – «река вольная». Аналогично и обитатели Запорожской Сечи видели себя членами «вольного товариства». Эти представления покоились на убеждении, что казаки подконтрольны лишь самим себе, что они вольны в случае необходимости поднять восстание в защиту своих прав (см.: Угол. дела. Ед. хр. 12, ч. 7. Л. 49; Сухоруков, 1903. С. 371. прим. 556). Хотя в стремлении тяглых ладей «показачиться» (стать полноправными казаками) содержалась одна из реальных возможностей для прочного союза всех трудящихся во главе с казачеством, тем не менее реализовать эту возможность было весьма непросто. Дело в том, что массовое «показачение» противоречило интересам самих казаков. Казаки были детьми своего времени и считали неизбежной систему социального разделения и неравноправия. Они гордились не только тем, что над ними нет господ, но и тем, что они выше тяглых людей. Казаки просто нуждались в том, чтобы кто-то был ниже их, чтобы в 53 __________________________________________________________________
обществе было зависимое население, по сравнению с которым они чувствовали бы себя небожителями. Так, донские казаки уже во второй половине XVII в. ясно сознавали и считали нормальным, что живут за счёт крестьян, что их жалованье «с миру взято» (ДАИ. С. 179). Хлеб для отправки на Дон собирался по всем «украинным» городам и уездам, причем население Воронежского края до 1698 г. несло ещё и судовую повинность, сплавляя собранный хлеб в специально построенных для этого стругах (Курбатов. С. 56–62). Впрочем, и сами крестьяне воспринимали такое положение вещей как должное, поскольку казачество официально являлось одним из разрядов «служилых людей по прибору» и соответственно имело право на получение «государева жалованья» таким образом. Чувство обособленности от податного населения и одновременно превосходства над ним породило целый ряд пословиц, из которых можно привести следующие: «Зипуны у нас серые, зато мы-то бархатные»; «Казака и связанного не заставишь выделывать овчины»; «Руби меня татарская сабля – не бей боярская плеть» (Тумилевич–Полторацкая. С. 99–100, 104). Это же чувство приводит к тому, что во многих донских песнях осуждается С. Разин, который «думу думал» не с полноправными казаками, а с «голытьбой» и «ярыжками кабацкими». Осуждение подчёркивается тем, что в ряде песен такое же поведение приписывается предателю, перешедшему на сторону турок (ИП XVII в. № 89, 90, 143–145, 161). Примеры далёких от идиллии отношений между казачеством и, допустим, крестьянством содержатся и в документальных источниках. В одном из пугачёвских манифестов среди преступлений дворян, за которые те подлежат истреблению, указывалось то, что дворяне «природные казачьи войска хотели разделить в крестьянство» (Документы. С. 52). «Универсалы» С. Палея – предводителя казаков на Правобережной Украине в конце XVII в. – охраняли владения православных монастырей и церквей, принуждая крестьян отдавать им «во всём послушенство». Те же крестьяне, что были освобождены от крепостной зависимости, должны были, хотя и в небольшом количестве, платить натуральные подати или отбывать воинские повинности в пользу «казацкого войска» (Шутой. С. 128). В первой половине XVIII в. на Левобережной Украине рядовые казаки в союзе со своими старшинами захватывали земли крестьян (Острась. С. 75). В этом же столетии, как мы помним, и другие казачьи области превратились в районы феодально-крепостнического землевладения. Однако не следует думать, что только побег и «вольная» жизнь 54 ________________________________________________________________
на Дону, Яике или в Сечи противопоставляли беглых крестьян и горожан бывшим собратьям по несчастью. Внутренне готовы были к тому, чтобы вести себя «по-казацки», и те, кто никуда не убегал, продолжая жить в пределах своего «мира». Другими словами, человек, мечтающий стать казаком, получив такую возможность, просто-напросто воплощал в жизнь свои представления о том, как подобает вести себя настоящему казаку. Каков же он был, этот фольклорный кодекс поведения настоящего казака (применительно к взаимоотношениям с тяглым населением)? Ответ на этот вопрос можно найти в источниках по истории крестьянских войн. Отголосками первой крестьянской войны были действия уже известных нам «вольных казаков», основную часть которых составляли недавние крестьяне. Новоиспечённые казаки вели себя по отношению к феодально-зависимому населению так, что ни о какой солидарности между ними не могло быть и речи. Например, в 1615–1616 гг. во Владимирском, Суздальском и Шуйском уездах они, убивая помещиков, «отнимали продовольствие у крестьян для своего прокормления» (Станиславский. С. 106). Осенью 1618 г. около 3000 «вольных казаков», сделав крепость в Вязниках, разделили между собой для прокормления Ярополческую волость и часть Гороховецкого уезда. «Сбор кормов и денег в Ярополческой волости осуществлялся подчас в жестокой форме. Казаки забирали у крестьян больше, чем было необходимо для пропитания и экипировки, а затем продавали за бесценок коров и лошадей разным "закупщикам". Приезжавшие в Вязники видели на дорогах убитых казаками крестьян». Кроме того, совершались набеги в соседние волости и уезды, где происходили бои с местными жителями (Станиславский. С. 113–114). В 1670 г. в Чернском уезде действовал отряд разинского атамана А. Жидкова, состоявший из беглых крестьян, которые, однако, называли себя «донскими казаками». Приехав в одну из деревень, восставшие «велели к себе весть хлеб и бараны, – а будет де не повезёте, всех вырубим и деревню вызжем». Местные крестьяне обозвали приезжих «шишами», в ответ на это «казаки» убили одного из них и забрали всех лошадей (КВ. Т. 3. С. 128). Наконец, нужно сравнить царистские воззрения казаков и других слоёв трудящихся. Сразу следует сказать, что «наивный монархизм» у казаков был развит, пожалуй, сильнее, чем у крестьян и жителей посада. И причиной тому – привилегированное положение казачества как замкнутого военно-служилого сословия. 55 _________________________________________________________________
Взять, к примеру, донской фольклор XVII–XVIII вв. В нём царь устойчиво величается «отцом», «батюшкой», «батюшкой-надеждой», «светом» (ИП. № 292–294, 358; ИП XVII в. № 133). Песни зачисляют казаков в царскую свиту, подчёркивают, что Иван Грозный принимал Ермака «за товарища и сажал его возле себя» (ИП. С. 490, 527, 529, № 361). Несмотря на то, что Ермак с товарищами грабил на Волге, убил царского посла, он всё же, совершив ряд подвигов, получает прощение от царя и «придачу» – «Тихий Дон с вершины до устья» (ИП. № 328 и сл.; Ермак. № 12 и сл.). Уверенность в том, что разбойник может получить прощение, повинившись перед царём и «послужив» ему, характеризует и фольклорные произведения о С. Разине (см.: ИП XVII в. № 161; Якушкин. С. 408). Кстати, такую уверенность разделял и Разин исторический (см.: КВ. Т. 1. С. 145, 149, 155). В то же время положительное отношение донских казаков к монарху было далеко от слепого обожания. Казачий монархизм подразумевал соблюдение обеими сторонами ряда условий. Зачастую в песнях казаки самым натуральным образом требуют, добиваются от царя пожалований, причём лишь на том основании, что он жалует «бояр», а их забывает (ИП. № 291–294; ИП XVII в. № 157). Получается, что казаки рассматривают свою службу монарху как взаимный обмен услугами, как подданство, сопряжённое с обязательным получением даров. Другими словами, они считают себя вассалами царя. Анализ документальных материалов привёл к такому же выводу и многих исследователей. К примеру, Е. П. Савельев пишет: донское казачество службу московским царям считало «для себя добровольной, из чести – "служим тебе, государю, с травы да с воды", говаривали казаки...» (Савельев Е.П. С. 20). О том, что на самом деле в XVII – начале XVIII в. донские казаки находились с монархом в отношениях сюзеренитета–вассалитета, говорят и другие историки (см.: Сватиков. С. 77, 113; Мининков. С. 41; Смирнов И.В. С. 10). Таким образом, не случайно тогда возникла пословица: «На Дону нет царя» (Тумилевич–Полторацкая. С. 102). Не рабами, но вассалами царя видели себя и запорожцы. В начале XVIII в. они отказались приносить присягу Петру I, усматривая в этом недоверие к ним, но затем согласились присягнуть, поставив условием снесение Каменного Затона (крепости рядом с Сечью) и выдачу им жалованной грамоты на земли по Днепру и Самаре (Краснов, 1882. № 1. С. 207). Но вернёмся к донским казакам. Они считали территорию Войска 56 __________________________________________________________________
«государевой отчиной», «старовечной отчиной» царской фамилии (ДД. 1691 г. Ед. хр. 2. Л. 3–4). Однако в их сознании верховным распорядителем на территории Войска Донского была казачья выборная администрация, по сути дела замещающая собой царя. Войсковые грамоты и распоряжения начинались словами: «По указу великого государя и по нашему войсковому приговору» (Греков. С. 74). Царские указы были действительны только после того, как с ними ознакомились в «Войске» (Черкасске) и издали соответствующее распоряжение. Любые действия на Дону в соответствии с царским указом, но «без войскового ведома» считались незаконными (см.: ДД. 1704 г. Ед. хр. 5; ДАИ. С. 132, 155). Таким образом, из всех рассмотренных нами идеологических представлений более всего совпали царистские представления казаков и других слоёв трудящихся (см. стр. 30–32). Но и здесь обнаруживаются важные отличия. Казаки считали себя наиболее приближёнными к монарху и потому полагали, что он должен заботиться прежде всего о них. Они рисовали портрет «истинного» государя по своему образу и подобию. Вспомним о тех проявлениях «диффузного сознания», которые содержатся в манифестах и указах Е. Пугачёва, написанных яицкими казаками. В этих воззваниях номенклатура пожалований была однотипной, независимо от того, кому адресовались эти послания – кочевникам, солдатам или крестьянам. Причём пожалования представляли собой льготы и привилегии, которыми в то время или ранее пользовалось казачество. Об освобождении же крестьян от крепостного гнета не говорилось ни слова (см. стр. 30–31 в 1-ой части настоящей работы). Тем, что «Пётр III» ничего не менял в этих указах, он доказывал казакам свою «истинность». Но оборотной стороной такой политики было то, что его образ не совпадал с образом идеального государя, хранящимся в сознании крепостных крестьян, которые, как известно, оставались в стороне от выступления на первом его этапе. Вспомним также и о женитьбе Е. Пугачёва на казачке Устинье Кузнецовой в январе 1774 г. Для яицких казаков этот брак стал ещё одним доказательством того, что к ним явился «настоящий» государь. Недаром ближайшие сподвижники «Петра III» говорили ему: «Ты как женишься, так войско яицкое всё к тебе прилежно будет». В то же время крестьянские массы осудили этот брак, поскольку они сильно сомневались, чтобы подлинный император женился на женщине простого звания, а кроме того, «Пётр III» женился при «живой» жене (Мавродин, 1966. С. 232). 57 _____________________________________________________________
Итак, мы можем заключить, что «боевой союз» казаков и других слоёв трудящихся в российских условиях XVII–XVIII вв. не мог быть длительным и прочным. Реальными основаниями для такого союза могли быть лишь те идеологические конструкции, которые в равной мере выражали интересы и казаков, и широких масс податного населения, а кроме того, вызывали у тех и других если не одинаковую, то наиболее сходную реакцию. Опыт выступлений социального протеста в XVII–XVIII вв. показывает, что такими конструкциями были только царистские воззрения и, в меньшей мере, представление «воли» в образе казацкой жизни. События или обстоятельства, каким-то образом, с точки зрения и казаков, и тяглого населения, угрожавшие монарху, служили поводом для совместных выступлений с оружием в руках, а «показачение» широких масс делало эти выступления относительно монолитными и организованными. Редкость же подобных движений объясняется тем, что казакам для активного и массового участия в них было необходимо получить предварительную санкцию от войсковой администрации (как это, к примеру, было накануне восстания К. Булавина) или же, по крайней мере, казаки должны были знать, что официального запрещения на участие в движении социального протеста их начальство не даёт, сохраняя благожелательный нейтралитет (как это было, например, в начале разинского выступления). 58 _________________________________________________________________
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Апраксин – Донесение Петру I Петра Апраксина (28 апреля 1709) // ТСУАК. Саратов, 1912. Вып. 29. БВ – Труды Историко-археографического ин-та АН СССР. М., 1935. Т. 12: Крестьянские и национальные движения накануне образования Российской империи: Булавинское восстание (1707–1708). Берман – Берман Б.И. Читатель жития // Художественный язык средневековья. М., 1982. Буганов, 1969 – Буганов В. И. Московские восстания конца XVII в. М., 1969. Буганов–Чистякова – Буганов В.И., Чистякова Е.В. О некоторых вопросах истории второй крестьянской войны в России // ВИ. 1968. № 7. Былины – Былины в записях и пересказах XVII–XVIII веков. М.; Л., 1960. Восстание И. Болотникова – Восстание И. Болотникова: Документы и материалы. М., 1959. Восстание 1662 г. – Восстание 1662 г. в Москве: Сборник документов. М., 1964. Восстание 1682 г. – Восстание в Москве 1682 г. М., 1976. ГВ – Городские восстания в Московском государстве XVII в. М.; Л., 1936 (сост. К. В. Базилевич). Голикова, 1973 – Голикова Н.Б. К истории Астраханского восстания 1705–1706 гг. // Россия в период реформ Петра I. М., 1973. Голобуцкий – Голобуцкий В.А. Запорожская Сечь // ВИ. 1971. № 1. Горская – Горская Н.А. Тенденции классовой борьбы крестьян в конце XVII в.: На материалах Железноборовского монастыря // ВИ. 1981. № 9. Греков – Греков А.М. К истории земельного вопроса на Дону, в связи с современным положением и решением его // СОВДСК. Новочеркасск, 1907. Вып. 7. Гуревич, 1984 – Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. Гутнова – Гутнова Е.В. Классовая борьба и общественное сознание крестьянства в средневековой Западной Европе (XI– XV вв.). М., 1984. 59 _______________________________________________________________
ДАИ – Дополнения к Актам Историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1872. Т. 12. ДД – РГАДА. Ф. 111 (Донские дела). Оп. 1. Документы – Документы ставки Е. И. Пугачёва, повстанческих властей и учреждений: 1773–1774 гг. М., 1975. Ермак – Ермак легендарный: Донские песни и предания. Ростов н/Д., 1987. Зверев – Зверев С.Е. Св. Митрофан, первый епископ Воронежский, в борьбе с расколом // ТВУАК. Воронеж, 1902. Вып. 1. Записки иностранцев – Записки иностранцев о восстании Степана Разина. Л., 1968. ИА – Подъяпольская Е.П. Новое о восстании К. Булавина // Исторический архив. 1960. № 6. Иванов – Иванов П.В. Мечты трудовых слоёв населения России о желательных им условиях жизни (40–60-е гг. XVIII в.) // Уч. зап. Курского пед. ин-та. 1968. Т. 53, ч. 1. ИКЕ – История крестьянства в Европе: Эпоха феодализма. М., 1985. Т. 2. Иностр. известия – Иностранные известия о восстании Степана Разина: Материалы и исследования. Л., 1975. ИП – Исторические песни XIII–XVI вв. М.; Л., 1960. ИП XVII в. – Исторические песни XVII века. М.; Л., 1966. Кабинет – РГАДА. Ф. 9 (Кабинет Петра I). Отделение 1. Оп. 2. Кн. 18, ч. 1. Кавтарадзе – Кавтарадзе Г.А. Крестьянский «мир» и царская власть в сознании помещичьих крестьян (конец XVIII в. – 1861 г.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1972. КВ – Крестьянская война под предводительством Степана Разина. М., 1954. Т. 1; 1957. Т. 2, ч. 1; 1959. Т. 2, ч. 2; 1962. Т. 3. Козлова – Козлова Н.В. Побеги крестьян в России в первой четверти XVIII века. М., 1983. Котельников – Котельников Е. Историческое сведение Войска Донского о Верхней Курмоярской станице, составленное из сказаний старожилов и собственных примечаний // ЧОИДР. 1863. Кн. 3. 60 _______________________________________________________________
Краснов, 1881 – Краснов Н.И. Исторические очерки Дона: От Разина до Булавина // Русская речь. 1881. № 1–3. Краснов, 1882 – Краснов Н.И. Исторические очерки Дона: Усмирение Петром Великим Булавинского бунта // Русская речь. 1882. № 1–4. Крест. война 1773–1775 гг. – Крестьянская война 1773–1775 гг. в России: Документы из собрания Государственного Исторического музея. М., 1973. Курбатов – Курбатов А. Судовая повинность в Воронежском крае в XVII столетии // ИТУАК. 1895. Вып. 39. Лебедев, 1934 – Лебедев В.И. Булавинское восстание. М.; Л., 1934. Листопадов – Листопадов А.Н. Донские былины. Ростов н/Д., 1945. Литвак – Литвак Б.Г. О некоторых чертах психологии русских крепостных первой половины XIX в. // История и психология. М., 1971. Любченко – Любченко Б.Ф. Лексико-стилистические особенности общественно-административной терминологии в исторических песнях о Булавинском восстании // Материалы XII межвузовской зональной конференции языковедов Среднего и Нижнего Поволжья (20-23 мая 1968 г.): Краткие доклады. Мелекесс, 1968. Мавродин, 1966 – Мавродин В.В. Крестьянская война 1773–1775 гг. // Крестьянские войны в России XVII–XVIII вв. М.; Л., 1966. Мавродин, 1966а - Мавродин В.В. Советская историческая наука о крестьянских войнах в России // Крестьянские войны в России XVII–XVIII вв. М.; Л., 1966. Мавродин, 1988 – Мавродин В.В. Рождение новой России. Л., 1988. Мальцев – Мальцев А.И. Неизвестное сочинение С. Денисова о Тарском «бунте» 1722 г. // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982. Маньков – Маньков А.Г. Крестьянская война 1667–1671 гг. // Крестьянские войны в России XVII–XVIII вв. М.; Л.; 1966. Марков – Марков Е.Л. Валы защитной черты по реке Тихой Сосне // ТВУАК. Воронеж, 1904. Вып. 2. Отдел 1. Масловский – Масловский Д. Северная война: Документы 1705–1708 гг. (Сборник военно-исторических материалов). СПб., 1892. Вып. 1. 61 _________________________________________________________________
Материалы по истории СССР – Материалы по истории СССР: Для семинарских и практических занятий. М., 1989. Вып. 3. Мининков – Мининков Н.А. Сословно-правовое положение донского казачества в XVII веке // ИСКНЦ ВШ. 1983. № 3. Острась – Острась Э.С. Использование крестьянами в борьбе за землю обычного и государственного права: На материалах Левобережной Украины второй половины XVII–XVIII веков // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. Воронеж, 1983. Очерки – Очерки русской культуры XVII века. М., 1979. Ч. 2. Павленко, 1986 – Павленко И.И. К вопросу о роли донского казачества в крестьянских войнах // Социально-экономическое развитие России. М., 1986. ПиБ – Письма и бумаги Петра Великого. Пг., 1918. Т. 7, вып. 1; М.; Л., 1946. Т. 7, вып. 2. Пивоваров – Пивоваров А. Донские казачьи песни. Новочеркасск, 1885. Плющевский – Плющевский Б.Г. Воздействие отхожих промыслов на социально-психологический склад русского крестьянства // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. Воронеж, 1983. Покровский, 1982 – Покровский Н.Н. Обзор сведений судебно-следственных источников о политических взглядах сибирских крестьян конца XVII – середины XIX в. // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982. Покровский, 1989 – Покровский Н.Н. Томск 1648–1649 гг.: Воеводская власть и земские миры. Новосибирск, 1989. ПП – РГАДА. Ф. 371 (Преображенский приказ). Оп. 2. Правдин – Правдин А.М. Об отношении донских казаков к власти воронежских епископов в период церковной зависимости от воронежской епископской кафедры // Воронежская старина. Воронеж, 1902. Вып. 1. Пронштейн – Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов н/Д., 1961. Пронштейн–Мининков – Пронштейн А.П., Мининков Н.А. Крестьянские войны в России XVII–XVIII вв. и донское казачество. Ростов н/Д., 1983. 62 _________________________________________________________________
Рознер – Рознер И.Г. Яик перед бурей. М., 1966. Румянцева, 1986 – Румянцева В.С. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. М., 1986. СА – Недосекин В.И. Новые данные о Булавинском восстании // Советские архивы. 1967. № 3. Савельев – Савельев А.М. Сборник донских народных песен. СПб., 1866. Савельев Е.П. – Савельев Е.П. Крестьянский вопрос на Дону в связи с казачьим: Историко-статистический очерк. Новочеркасск, 1917. Савич – Савич А.А. Соловецкая вотчина XV–XVII вв. Пермь, 1927. Сахаров, 1966 – Сахаров А.Н. Русская деревня XVII в.: По материалам патриаршего хозяйства. М., 1966. Сватиков – Сватиков С.Г. Россия и Дон (1549–1917). Белград, 1924. Сивков – Сивков К.В. Самозванчество в России в последней трети XVIII в. // Исторические записки. 1950. Т. 31. Скрынников – Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII в.: Иван Болотников. Л., 1988. Смирнов И.В. – Смирнов И.В. Век нынешний и век минувший: Диптих к большому переименованию // Знание – сила. 1990. № 12. Соловьёв – Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. М., 1962. Кн. 7. Станиславский – Станиславский А.Л. Казацкое движение 1615–1618 годов // ВИ. 1980. № 1. Стрейс – Стрейс Я.Я. Три путешествия. М., 1935. Сухоруков, 1892 – Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в XVII и XVIII столетиях. Новочеркасск, 1892. Сухоруков, 1903 – Сухоруков В.Д. Историческое описание земли войска Донского. 2-е изд. Новочеркасск, 1903. Тихомиров – Тихомиров М.Н. Классовая борьба в России XVII в. М., 1969. Тумилевич, 1947 – Тумилевич Ф.В. Песни казаков-некрасовцев. Ростов н/Д., 1947. Тумилевич, 1958 – Тумилевич Ф.В. Русские народные сказки казаков-некрасовцев. Ростов н/Д., 1958. 63 _________________________________________________________________
Тумилевич, 1969 – Тумилевич Ф.В. Донской эпос о Разине // Литература Советского Дона. Ростов н/Д., 1969. Тумилевич–Полторацкая – Тумилевич Ф.В., Полторацкая М.А. Фольклор Дона. Ростов н/Д., 1941. Сб. 2. Тумилевич Т.И. – Тумилевич Т.И. Сибирский поход Ермака // Филологические этюды: Серия «Русская литература». Ростов н/Д., 1974. Вып. 2. Угол. дела – РГАДА. Ф. 6 (Уголовные дела по государственным преступлениям). Оп. 1. Чаев – Чаев Н.С. Булавинское восстание (1707–1708). М., 1934. Чистов – Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII–XIX вв. М., 1967. Чистякова – Чистякова Е.В. Городские восстания в России в первой половине XVII века (30–40-е годы). Воронеж, 1975. Чумичева – Чумичева О.В. Страницы истории Соловецкого восстания (1666–1676 гг.) // История СССР. 1990. № 1. Шапиро – Шапиро А.Л. Об исторической роли крестьянских войн XVII–XVIII вв. в России // История СССР. 1965. № 5. Щелкунов – Щелкунов С.З. Преступления против «войска» по древнему казачьему праву // СОВДСК. Новочеркасск, 1908. Вып. 8. Якушкин – Якушкин П.И. Сочинения. СПб., 1884. ВИ – Вопросы истории ИСКНЦ ВШ – Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы: Общественные науки ИТУАК – Известия Тамбовской Учёной Архивной Комиссии РГАДА – Российский государственный архив древних актов СОВДСК – Сборник Областного Войска Донского Статистического Комитета ТВУАК – Труды Воронежской Учёной Архивной Комиссии ТСУАК – Труды Саратовской Учёной Архивной Комиссии ЧОИДР – Чтения в Обществе истории и древностей Российских при имп. Московском ун-те 64 _________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ
ЛЕКЦИЯ 3. Общие замечания о механизмах социального протеста в России XVII–XVIII вв. …………………………………………………………..................... 3 причины и формы индивидуального протеста ……………………..................................... 3 механизмы локальных выступлений протеста (уровень отдельного коллектива или социальной группы) ……………………………………………………………….................... 4 механизмы массовых выступлений протеста (уровень регионов и социальных слоёв) ..... 8 психологические факторы участия индивида в вооружённой борьбе ……........................ 6 идейно-психологические факторы массовости народных выступлений ........................... 10 типичные программы действий участников народных выступлений ……………………...15 ЛЕКЦИЯ 4. Идейно-психологические основы зарождения «светских» выступлений протеста ............…………………….............................................. 19 ожидание «справедливого» решения царя в ответ на поданную жалобу .......................... 19 слухи о царских указах, облегчающих жизнь народа …………………….......................... 21 слухи о том, что монарху угрожает опасность, или о том, что царя нет в живых ............. 25 появление самозванца – «истинного» претендента на трон .……………………............... 26 действия монарха, вызывавшие резкое осуждение в народе ....………………………........ 27 ЛЕКЦИЯ 5. Идеология «светских» выступлений протеста ............……………………........ 30 отношение восставших к правящему монарху ...................……………………....…........... 30 отношение повстанцев к их потенциальным союзникам ........……………………….......... 32 отношение восставших к врагам .......................................……………………................... 33 представления повстанцев о «воле» и «свободе» .....................……………………........... 40 ЛЕКЦИЯ 6. Идейно-психологические основания союза казаков и других слоёв трудящихся в ходе выступлений протеста ...…………………………............ 42 Продолжение » |