¹⁴⁵ См.: Поляновский М.Л. Указ. соч. С. 16–17, 48–49, 64–65 («Барышня и хулиган»); «Король Парижа» (облик и манеры бандитов); «Поликушка» (облик садовника).

     ¹⁴⁶ См.: «Молчи, грусть, молчи» (лакей Прахова); «Отец Сергий» (купец); «Барышня и хулиган» (лавочник – антагонист героя).

     Выявленные нормы поведения замужних женщин и девиц данной страты аналогичны тем, что обнаружены у крестьянок¹⁴⁷.

     Для представителей данной страты (обоего пола), в отличие от крестьян, было обычным посещение цирка, кинотеатров и «просто» театров, хотя под последними разумелись прежде всего специализированные – «театры для рабочих» и окраинные театры с антрепризами¹⁴⁸.

     Гораздо больше информации – о нормах поведения «среднего класса». Думается, что в данном случае «зазор» между объективным положением дел и отразившимися в источниках представлениями об указанных нормах невелик.

     О купцах разговор короткий, ибо среди киногероев их мало. Можно лишь отметить, что взрослые были дородными, тучными; мужчины носили бороды и усы, их жёны и дочери – платки и косы (как и крестьянки)¹⁴⁹.

     Что же до остальных групп, составлявших «средний класс», то мужчины в большинстве случаев брили верхнюю губу и подбородок, хотя допускались и усы, и бородка (не борода!), коротко стригли и тщательно причёсывали волосы, при этом лоб оставался большей частью открытым. Гражданские лица обычно носили полный костюм («пару» или «тройку») с галстуком. Рубашка застёгивалась на все пуговицы, как и жилетка с пиджаком. Впрочем, в неофициальной обстановке пиджак мог быть и распахнутым, но опять-таки при наличии застёгнутой жилетки. Хотя у офицеров её быть не могло, им также позволялось в неформальной обстановке не застёгивать мундир. Вне дома запрещалось, видимо, держать обе руки в карманах пиджака или брюк. Но было допустимо в ходе общения засунуть ненадолго одну руку в карман пиджака/брюк, держаться большими пальцами за карманы пиджака или большим пальцем за карман брюк, наполовину заложить пальцы в карман пиджака или между пуговицами мундира¹⁵⁰.

     Черты «женственности» в поведении мужчин если не осуждались, то фиксировались как ненормальные. В общении с посторонней женщиной равного социального статуса мужчина с помощью специальной кинематики должен был подчёркивать свою позицию как более сильного и активного существа (например, стоять подбоченясь). Отступления от этих норм допускались лишь во время ухаживаний и любовных объяснений, а также на природе – пикнике, рыбалке, прогулке¹⁵¹.

_______________________________

     ¹⁴⁷ См.: Гинзбург С.С. Указ. соч. Раздел «Иллюстрации» («Человек из ресторана», «Софья Перовская», «Илья Мурин»); «Отец Сергий» (дочь купца); «Барышня и хулиган» (мастеровые на завалинке).

     ¹⁴⁸ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 11, 94; Садуль Ж. Указ. соч. Т. 2. С. 304.

     ¹⁴⁹ См.: Великий Кинемо. С. 39.

     ¹⁵⁰ См.: Там же. С. 60, 79, 133, 148, 156, 158, 159, 164–165, 198, 203, 205, 211, 213, 229, 234, 241–242, 245, 258, 261, 263, 267, 270, 278, 294, 298, 301, 303–304, 306, 315, 323–324, 326, 353, 386, 390, 395, 401, 405, 408, 415, 417, 426, 428, 431, 433–434, 440, 442, 446, 448, 451, 466, 468, 471, 473; Поляновский М.Л. Указ. соч. С. 8–9, 64–65; Соболев Р.П. Указ. соч. С. 32–33, 64–65; Гинзбург С.С. Указ. соч. Раздел «Иллюстрации» («Женщина с кинжалом»); «Домик в Коломне» (карточная игра офицеров); «Сонька Золотая ручка» (4-я серия), «Пиковая дама» 1916 г., «Жизнь за жизнь», «Миражи», «Молчи, грусть, молчи», «Умирающий лебедь» и «Король Парижа» (одежда и манеры мужчин).

     ¹⁵¹ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 195–196; Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 132, 233; 20 режиссёрских биографий. Раздел «Иллюстрации» («Дворянское гнездо»); Великий Кинемо. С. 62; «Барышня-крестьянка» (герой и героиня при первой встрече); «Умирающий лебедь» (героиня с ухажёром в саду и на прогулке).

     Для женщин «среднего класса» нормальной повседневной одеждой считался наряд, который можно обозначить как «скромный, но со вкусом». Это, например, платье до щиколоток «в спокойных тонах» (могло быть с белым отложным воротником), тёмная юбка и белая кофта (как дополнение – тёмный жакет), отороченные мехом шапочка и пальто (или шубка). Лишь парадный и «вечерний» наряд включал меха, перья и «нескромный» фасон платья (декольте, открытая спина). Но даже в последнем случае рукава, как правило, закрывали руки до кистей или до локтей (полностью оголённые руки и платья до колен отличали «демимонденок»). Несовершеннолетние девушки носили косы, а взрослые девицы и замужние дамы, тоже остерегаясь быть на людях «растрёпанными», предпочитали причёску, когда волосы подстрижены чуть выше плеч и при этом закрывают уши. Взрослым женщинам позволялось носить в доме головные уборы¹⁵².

     Общими для мужчин и женщин данной страты были, судя по всему, такие поведенческие нормы: выказывание почтения к вышестоящим, исполнение всех их пожеланий, не противоречащих морали; высокомерие по отношению к нижестоящим; прямая осанка, демонстрирующая чувство личного достоинства; опрятность, чистоплотность (например, маникюр); запреты плеваться, передёргивать плечами во время общения, растопыривать пальцы (но женщине позволялось поиграть кольцом на руке); допущение держать руки на уровне пояса, если в них что-то есть (к примеру, носовой платок), или заложить за спину обе руки/одну руку; разрешение сидеть, положив ногу на ногу и обняв колено ладонями; ношение головного убора вне дома (хотя его можно снимать), причём надвинутым до середины лба (у женщин допускались перекосы); обычай, когда на прогулке женщина берёт мужчину под руку (она могла идти и слева, и справа от него); занятия на досуге спортом, искусством, ужением рыбы, посещение театров, кино и цирка; мнение, что человеку их круга не подобает быть толстым, тучным, грузным¹⁵³.

     При встрече и прощании знакомых друг с другом людей, а также при уговоре имело место, как правило, рукопожатие со встряхиванием (расстояние между контрагентами было равно примерно длине вытянутой руки; при контакте им приходилось немного оттопыривать локти)¹⁵⁴. Вариантом приветствия/прощания со

________________________________

     ¹⁵² См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 289; Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 233, а также раздел «Иллюстрации»; Великий Кинемо. С. 51, 81, 131, 159, 164, 211, 244; Мигающий синема. С. 18, 20–40, 224, 229, 232; Поляновский М.Л. Указ. соч. С. 48-49; «Домик в Коломне» (одежда героини и её матери); «Дети века» (женские наряды); «Сонька Золотая ручка» (4-я серия), «Жизнь за жизнь» и «Миражи» (одежда и причёски женщин); «Молчи, грусть, молчи» (недовольство Прахова, что у героини полностью обнажены руки); «Последнее танго» (наряд героини – танцовщицы в таверне); «Сатана ликующий» и «Король Парижа» («приличные» женщины; «дамы полусвета»); «Барышня и хулиган» (учительницы); «Поликушка» (барыня и её дочь).

     ¹⁵³ См.: Великий Кинемо. С. 37, 49, 60, 98, 133, 205, 212, 248, 301; Мигающий синема. С. 19, 70, 171; Поляновский М.Л. Указ. соч. С. 8–9, 48–49; 20 режиссёрских биографий. Раздел «Иллюстрации» («Дворянское гнездо»); Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 115, 166, а также раздел «Иллюстрации»; Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 196, 198, 200, 204, 206, 214, 240, 290; «За счастьем» (жесты героини при объяснении с Энрико); «Сонька Золотая ручка» (начало 4-й серии: героиня читает газету; 6-я серия: Сонька в ресторане с Гжималовским); «Молчи, грусть, молчи» (цирк); «Миражи» (манеры персонажей); «Король Парижа» (Роже Бремон при его разоблачении Люсьеной Марешаль).

     ¹⁵⁴ См.: «Жизнь за жизнь» (князь в доме Хромовой и в доме Журова); «Миражи» (Дымов-младший в доме героини на Рождество); «Молчи, грусть, молчи» и «Пиковая дама» 1916 г. (рукопожатия мужчин); «Сатана ликующий» (Сандро на приёме у банкира); «Король Парижа» (Жан Генар и знакомые дамы на лавке у моря; уговор аферистов об устранении Жана; Жан и его

стороны мужчины при общении с дамой был поцелуй руки. При этом, если кавалер был в шляпе, он её предварительно снимал¹⁵⁵.

     Что касается высших чиновников, аристократов и богачей, то в рамках изучаемого менталитета им позволялась экстравагантность (к примеру, мужчинам – женитьба на цыганке, выращивание цветов, а женщинам – курение) и не позволялись «неловкие манеры», нарушения этикета. Последний, видимо, включал те же нормы общения, что и на уровне «среднего класса», к представителям которого киногерои из «высшего общества» относились, как правило, с высокомерием. Но на досуге «сливки общества», как и «средний класс», могли заниматься искусством, ходить в театры, кино и цирк. Главные различия между этими стратами были в облике женщин: дам высшего света отличали меха, «смена туалетов по последней моде сезона, ... вечерние платья с низким декольте, палантины, пелерины, матине, ожерелья, шляпы со страусовыми перьями, платья а-ля-грек и т. д.»¹⁵⁶

     4.4.2. «Шаблоны индивидуации». Одним из них было то, что соответствует современному понятию «хобби». И мужчины, и женщины для осознания и маркировки своей особости занимались искусством (пением, живописью, поэзией, актёрством на уровне любителей) и/или спортом (фигурным катанием)¹⁵⁷.

     Характерным было и заимствование у противоположного пола каких-то привычек (например, мужчина разводил  цветы, а женщина курила или удила рыбу). В этом же ряду стоит и овладение женщинами «традиционно мужских» профессий (например, врача)¹⁵⁸.

     Ещё одним типичным способом индивидуации было варьирование своей внешности. Для мужчин было важным наличие/отсутствие волос на голове и/или растительности на лице, длина и форма бороды, усов или бакенбардов, длина волос на голове, вид пробора (прямой или косой). Женщины же варьировали свой облик, меняя чаще всего причёску, длину волос и аксессуары в одежде¹⁵⁹. При этом, в отличие от наших современников, для членов изучаемой общности были недопустимы такие варианты изменения своей телесности, как нанесение татуировок и пирсинг.

     Наконец, в России начала XX в. был распространён и такой приём самовыражения, как замена «исконного» имени псевдонимом. Особенно часто его применяли представители богемы. Так, театральный актёр Кондрат Яковлев, перейдя в мир кино, стал Конрадом¹⁶⁰. Схожим образом поступили гипнотизёр Н.А. Смирнов

__________________________________

друг в Артистическом клубе); «Революционер» (клятва на могиле героя); «Бабушка русской революции» (героиня и солдат пожимают руки).

     ¹⁵⁵ См.: «Дети века» (прогулка в парке); «Король Парижа» (Роже Бремон перед признанием в любви Люсьене Марешаль).

     ¹⁵⁶ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 196, 198, 200, 204, 206, 214, 217, 240, 272, 289–290; Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 132, 361; Великий Кинемо. С. 268.

     ¹⁵⁷ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 195–196, 200, 204, 236, 239, 240, 294; Великий Кинемо. С. 293.

     ¹⁵⁸ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 198, 204; 20 режиссёрских биографий. Раздел «Иллюстрации» («Дворянское гнездо»); Великий Кинемо. С. 98, 197–198, 245; «Молчи, грусть, молчи» (курение героини); «Сонька Золотая ручка» (6-я серия: Сонька курит в ресторане при Гжималовском).

     ¹⁵⁹ См.: Великий Кинемо. С. 20, 32, 51, 60, 69, 79, 126, 133,148, 156, 158–159, 164–165, 198, 203, 205, 211, 213, 229, 258, 323–324, 353, 390, 395, 405 и др.; Соболев Р.П. Указ. соч. С. 160–161; Садуль Ж. Указ. соч. Т. 3. С. 176–177, 432–433; «Жизнь за жизнь» и «Король Парижа» (внешность мужчин и женщин).

     ¹⁶⁰ См.: Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 245.

(«Орнальдо»), фокусники Ф.Г. Иванов («Теодор Гарди») и П.А. Соколов («Пассо»)¹⁶¹. Ещё примеры: на эстраде выступали танцовщица Эльстер, мим Мамикон, танцовщик-пародист Икар, а на цирковых аренах – клоуны Рейнольдс и Жакомино, трансформатор Рино Лупо¹⁶².

     4.4.3. «Рецепты наведения порядка». С одной стороны, борьба с преступностью отдавалась на откуп государству (жандармам и полиции), а борьба с аморальностью – церкви. С другой стороны, в этом участвовали – хотя бы иногда – и обычные люди. Потому социум предлагал им шаблонные заготовки действий во имя «преодоления хаоса».

     Среди таких заготовок, ориентированных «вовне», т. е. предназначенных для корректировки поведения других людей, имелись «высокие (благородные)», «низкие» и «подлые».

     К «благородным» приёмам относились варианты личного участия человека в «наведении порядка» при минимуме насилия с его стороны – дуэль, неформальный поединок вооружённых людей, открытое порицание (к примеру, отречение родителей от провинившегося чада), словесное разоблачение (в том числе с пощёчиной и/или плевком в лицо)¹⁶³.

     «Низкие», но в принципы допустимые способы «преодоления хаоса» – это те, которые связаны с односторонним физическим воздействием (убийство безоружного из револьвера или холодным оружием, побои, драка, оплеуха или пощёчина без слов и т. п.) и которые подразумевают применение насилия с помощью других людей (друзей, слуг, полиции и пр.)¹⁶⁴.

     «Подлые» действия (недопустимые для носителей изучаемого менталитета) подразумевали самоустранение и перекладывание ответственности на других. Имеются в виду донос властям или заинтересованным лицам (письменный и устный, анонимный и «открытый»), издевательство и смех в отсутствие объекта насмешек, удар ножом исподтишка и т. д.¹⁶⁵

     Основными «рецептами наведения порядка» в своей собственной жизни были суицид¹⁶⁶, уход в монастырь¹⁶⁷, добровольное изгнание, брак с нелюбимым человеком¹⁶⁸, а также посвящение всего себя общественно важному делу¹⁶⁹.

_______________________________

     ¹⁶¹ См.: Вадимов А.А. Фокусы для всех. М., 1963. С. 25–26.

     ¹⁶² См.: Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 233, 255–258; Лебедев Н.А. Указ. соч. С. 32.

     ¹⁶³ См.: Великий Кинемо. С. 47–48, 67, 79–80, 85, 120, 202, 210, 221, 240, 264, 305, 383, 429, 433; Якубович О.В. Новые находки на Госфильмофонде // Из истории кино: Мат. и док. М., 1961. Вып. 4. С. 102; Садуль Ж. Указ. соч. Т. 2. С. 295; «Король Парижа» (отречение герцогини от оскорбившего её сына; пощёчина Роже Бремону от Жана Генара и дуэль).

     ¹⁶⁴ См.: Великий Кинемо. С. 15–16, 20, 25, 29–30, 41, 46, 56, 71–74, 87, 118, 158, 171, 191–192, 196, 208–209, 224–225, 240, 249, 266, 316, 421, 478; Соболев Р.П. Указ. соч. С. 171; Поляновский М.Л. Указ. соч. С. 58; «Жизнь за жизнь» (убийство князя Хромовой); «Лысый – кинооператор» (пощёчина от женщины); «Король Парижа» (убийство Венкона).

     ¹⁶⁵ См.: Якубович О.В. Новые находки на Госфильмофонде. С. 102; Великий Кинемо. С. 28, 99, 116, 119, 132, 225, 235, 316, 360–361; Поляновский М.Л. Указ. соч. С. 58.

     ¹⁶⁶ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 195–196, 203; Великий Кинемо. С. 30, 65, 69, 100, 121, 123, 133, 134, 150, 158, 160, 172, 183, 190, 195, 199, 207, 209, 224, 226, 233, 236, 268, 389, 405, 407, 496; Садуль Ж. Указ. соч. Т. 2. С. 297.

     ¹⁶⁷ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 196; Великий Кинемо. С. 85, 236.

     ¹⁶⁸ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 203.

     ¹⁶⁹ См.: Там же. С. 204; Великий Кинемо. С. 199, 245–246.

4.5. Общее у картины мира и стиля мышления

     4.5.1. «Средства оптимального оперирования информацией». Разговор о символике, отличавшей реконструируемый менталитет, логично начать с её традиционного пласта. К символам, появившимся задолго до рождения отечественного кино, следует отнести следующие: 1) скелет или череп (= тьма, ад, Сатана, Антихрист, смерть, самоубийство), 2) гроза (= Страшный суд), 3) зеркало (= вход в потусторонний мир), 4) бубновый туз (= каторга, уголовное преступление), 5) географическая карта (= территория, которая на ней обозначена)¹⁷⁰.

     К новым символам, ставшим частью массового сознания лишь в начале XX в., относятся прежде всего красное знамя и красная звезда (= революция, рокировка «верхов» и «низов», советская власть, рабоче-крестьянская армия, светлое будущее, рай на земле)¹⁷¹.

     После 1908 г. в массовом сознании интересующей нас общности закрепились и «накопители информации» несимволической природы – подразумевающие однозначное толкование. Это чисто «киношные», монтажно-оптические приёмы – такие, как общий план (= характеристика «обстоятельств действия и расстановки действующих сил»); средний план (= непосредственное изображение действия); «наезд камеры», т. е. переход от общего к общесреднему плану (= переход в повествовании от общего к более конкретному или выделение главного на данный момент персонажа); «затемнение и отъезд камеры» (= конец эпизода или повествования в целом); «затемнение и наезд камеры» (= начало нового эпизода или новой сюжетной линии); «прозрачность» киноизображения, через которое проступают иные объекты (= сновидение, воспоминание, мысленные образы, фантазия, озарение, галлюцинация, появление призрака, потусторонний мир)¹⁷².

     4.5.2. Колористические установки и представления. Если исходить из того, что у носителей изучаемого менталитета, как мы знаем, была популярна лубочная продукция, то допустимо полагать следующее: набор их любимых цветов составляли розовый, светло-зелёный, фиолетовый, синий, голубой, тёмно-коричневый, светло-коричневый, золотой, золотистый, тёмно-красный, малиновый, серый, чёрный, белый.

     Представления о цветовых взаимоотношениях, видимо, подразумевали деление колорита на цвета, гармонирующие друг с другом, и на «взаимноотталкивающиеся».

________________________________

     ¹⁷⁰ См.: Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 143, 199, 304, а также раздел «Иллюстрации» («Тьма и её сокровища», «Антихрист»); Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 211, 241; Великий Кинемо. С. 18, 369; Поляновский М.Л. Указ. соч. – С. 16–17; «Умирающий лебедь» (скелет в мастерской художника); «Сатана ликующий» (сцена во время грозы).

     ¹⁷¹ См.: Советские художественные фильмы. Т. 1. № 25, 28, 29.

     ¹⁷² См.: Лебедев Н.А. Указ. соч. С. 60–61; Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 148–149, 314; Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 275; Соболев Р.П. Указ. соч. С. 41; Мукаржовский Я. Указ. соч. С. 113; Цивьян Ю.Г. К семиотике надписей в немом кино. С. 148–150; Великий Кинемо. С. 126, 490; Поляновский М.Л. Указ. соч. С. 63; «Снегурочка» (героиня в лесу с Дедом  Морозом перед уходом от него); «Князь Серебряный» (видения Ивану Грозному); «Умирающий лебедь» (сновидение Гизеллы); «Миражи» (грёза героини в конце фильма); «Пиковая дама» 1916 г. (дума молодой графини о Сен-Жермене; её грёзы в старости); «Сатана ликующий» (воспоминания Эсфири в начале 2-й серии);  «Отец Сергий» (сновидение героя в келье); «Барышня и хулиган» (видение герою в трактире); «Поликушка» (сон Семёна Дутлова).

     Основными вариантами гармонического сочетания цветов, скорее всего, виделись такие: розовый – светло-зелёный, розовый – голубой – золотистый, фиолетовый – синий, белый – серый – светло-зелёный, белый – серый – розовый, тёмно-коричневый – фиолетовый, золотой – светло-коричневый, золотистый – светло-зелёный – светло-коричневый, золотистый – розовый – тёмно-красный.

     По принципу контраста, очевидно, выделялись такие связки цветов: белый – чёрный, розовый – коричневый, розовый – фиолетовый, золотой – тёмно-коричневый, розовый – синий, тёмно-красный – синий, светло-зелёный – тёмно-красный, малиновый – фиолетовый, малиновый – чёрный, тёмно-красный – чёрный, серый – фиолетовый, зелёный – малиновый, зелёный – фиолетовый¹⁷³.

     Остаётся к этому добавить, что некоторые цвета считались взаимозаменяемыми – например, белый и синий. Дело в том, что в «Понизовой вольнице» (1908) эффект лунного освещения достигался с помощью окраски плёнки в синий цвет. Нечто подобное – «синие виражи лунного света» – было и в картине «Магнолия» (1916)¹⁷⁴.

     4.5.3. Стереотипы-обновители «модели мироустройства». Из их числа пока обнаружен всего один – утверждение нормы путём показа антинормы.

     При фокусировке внимания на «ненормальных» членах социума – при их осмеянии (в комедиях), осуждении или предсказании им неминуемой гибели (в мелодрамах) – исподволь актуализировалась мысль, что в обществе должна быть гармония¹⁷⁵.

     Сходным образом в массовом сознании утверждалось представление о ценности простой, обыкновенной жизни – через критический показ маргиналов и авантюристов, а также посредством преподнесения «обычных» сюжетов на фантастическом или экзотическом фоне.

     Тот же механизм обеспечивал и закрепление сексуальных норм. Например, адюльтер и сексуальные девиации преподносились как порочные благодаря тому, что отмечалась их дьявольская природа. Целомудрие и минимальная телесная обнажённость парадоксальным образом закреплялись в качестве идеалов благодаря фарсам «с откровенно трактованной эротикой», где явный эротизм был частью «перевёрнутого мира»¹⁷⁶.

     В этот же ряд можно поставить и самоубийство героя, пережившего грехопадение, но раскаявшегося. Подобный суицид можно расценивать как реализацию архетипа «строительной жертвы» – ведь своей смертью герой утверждает незыблемость норм, которые нарушил¹⁷⁷.

_______________________________

     ¹⁷³ См.: Иткина Е.И. Русский рисованный лубок конца XVIII – начала ХХ века. М., 1992; Кузьмин Н. Русский лубок. М., 1970; Библиотека русского фольклора. М., 1992. Т. 12: Народная проза. Илл. № 44, 56, 57.

     ¹⁷⁴ См.: Соболев Р.П. Указ. соч. С. 13; Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 277.

     ¹⁷⁵ См: Пави П. Указ. соч. С. 153; Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 252, 263; Великий Кинемо. С. 8.

     ¹⁷⁶ См.: Лебедев Н.А. Указ. соч. С. 56–57; Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 251.

     ¹⁷⁷ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 202, 206.

4.6. Общее у картины мира и кодекса поведения

     4.6.1. «Ладомир». Основой моральных представлений был идеал господства разума над эмоциями, породивший установку на самоконтроль и самоограничение.

     Прежде всего человеку нужно было контролировать «низменные» эмоции. Кино так или иначе актуализировало библейскую заповедь «Не возжелай жены ближнего твоего». Оно ненавязчиво внушало, что если отдаться любовной страсти, можно искалечить всю жизнь. Однако разум должен был держать в узде и другие эмоции. К примеру, считалось дурным тоном слишком упиваться своими чувствами. Поэтому «дурная сентиментальность», характерная для французских мелодрам, стала одной из причин их неуспеха в России¹⁷⁸.

     Полагалось, что при нормальной, благополучной жизни желать большего – грех, т. к. потеряешь и то, что имеешь (именно такова глубинная подоплёка столь популярного мотива обольщения в мелодрамах). Словесными формулировками данного стереотипа являлись присказки «Не в деньгах счастье», «С милым рай и в шалаше». Не случайно положительный киногерой был зачастую самим воплощением бережливости, а вот его антагонист – мотом и кутилой. Тяга к роскоши и власти воспринималась как тёмная сила внутри человека. Её противоположностью виделась любовь мужчины и женщины без корыстных побуждений¹⁷⁹. Ещё одной идеальной нормой была филантропия – например, участие в благотворительных акциях¹⁸⁰.

     Идеальной нормой человеческих отношений был принцип «Доверяй, но проверяй». Обоснованием его были примеры, когда чрезмерное доверие оборачивалось для человека неприятностями. Этот принцип диктовал индивиду отношение и к тем, кто ниже его («бедным и убогим»), и к тем, кто ему ровня; и к тому, кто нуждался в его помощи, и к тому, кто сам ему помогал; и к чужим людям, и к близким¹⁸¹. При этом пропагандировалось, что настоящая любовь (к родным, любимым, друзьям) подразумевает самопожертвование – хотя бы в форме временного отказа от своего жизненного принципа¹⁸². С другой стороны, допускалась «ложь во спасение» – фактически разрешалось человеку нарушить закон ради соблюдения морали и высшей справедливости, скрыв само правонарушение или свою роль в нём¹⁸³.

     Правовым представлениям носителей описываемого менталитета была присуща двойственность, которую можно назвать противоречивостью, но можно и гибкостью.

______________________________

     ¹⁷⁸ См.: Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 214, 229, 276, 308; Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 198–233.

     ¹⁷⁹ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 198–199, 289–290; Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 212, 224–225, 249; «Жизнь за жизнь» (Журов и князь Бартинский); «Миражи» (признание героини жениху о её влечении к богатству).

     ¹⁸⁰ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 198–199, 289–290; Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 212, 224–225, 249; «Жизнь за жизнь» (Журов и князь Бартинский); «Миражи» (признание героини жениху о её влечении к богатству).

     ¹⁸¹ См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 200, 218–219, 231–232, 240; Великий Кинемо. С. 171, 201, 305.

     ¹⁸² См.: Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 196, 204–209; Великий Кинемо. С. 73, 198, 207–208, 216, 223–224, 249, 277, 335, 358, 426; Садуль Ж. Указ. соч. Т. 2. С. 295; Поляновский М.Л. Указ. соч. С. 58; «Король Парижа» (готовность Жана Генара пойти на поклон к матери ради друга).

     ¹⁸³ См.: «Жизнь за жизнь» (убийство князя Хромовой и её дальнейшее поведение).

     Понятием «закон» охватывалось как писаное право (установления государства и церкви), так и неписаные нормы, дарованные Богом, – обычаи, мораль и даже в какой-то мере этикет. Поэтому люди, преступившие закон, становились изгоями, теряли прежний круг общения и несли позорное клеймо всю жизнь.

     Отношение к нарушителям писаных норм базировалось также на различении осуждённых справедливо и несправедливо и на готовности назвать «преступником» не только осуждённого, но даже ещё не арестованного человека.

     На примере отечественного кино 1908–1919 гг. наглядно видно, что в тогдашней России существовали понятия «автор» и «авторство», но не было понятий «авторское право» и «плагиат», ибо господствовало мнение, что произведение искусства принадлежит всем (ср. с фольклором). Отсюда вольные переделки и «доделки» (написание продолжений) литературных произведений российских и чужеземных авторов, использование чужих лент кинодекламаторами, воровство сюжетов и целых пьес, заимствование героев и комических масок, замена названий и «национальности» иностранных кинокартин и пр.¹⁸⁴

     Право собственности священно, если имущество нажито честным путём. Соответственно в мелодрамах и детективах ни одно покушение на собственность не остаётся безнаказанным, а в картинах о «благородных» и «обычных» разбойниках и авантюристах победа (а значит и симпатии зрителей) на стороне тех, кто занимается экспроприацией «неправедного» имущества. Стоит к этому добавить, что раз нет понятия «плагиат», понятие «кража» применимо лишь к материальным объектам¹⁸⁵.

     У богатства, с одной стороны, позитивный ореол, поскольку в мире кинофильмов оно отождествляется с красотой (даже на сюжетном уровне: среди «хороших» персонажей немало богатых красавцев и красавиц), поскольку положительный герой нередко предстаёт в облике крупного капиталиста. С другой стороны, допустимо лишь богатство, нажитое «праведным» путём – не сопряжённое с аморальностью и преступлениями.

     «Неправедными» способами обогащения считались биржевая и торговая спекуляция, афера, подлог, хищение, ограбление, разбой, ростовщичество, шулерство, мародёрство. Предполагалось, что полученное такими путями состояние не может принести счастья, более того – за него грядёт возмездие (перед Богом отвечает если не сам нувориш, то его потомки). «Праведными» путями к богатству считались только личный труд и «честное» предпринимательство. Именно поэтому для российского игрового кино 1908–1919 гг. не характерен мотив погони за богатством или поиска сокровищ в чистом виде (без нот социального протеста). В то же время «бездельники» (аморальные аристократы) и жулики-богачи противопоставляются «труженикам». Причём последними оказываются чаще всего «люди творческих профессий», законопослушные и верные морали предприниматели¹⁸⁶.

_________________________________

     ¹⁸⁴ См.: Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 113–124, 129, 140, 156, 219, 230–231, 253, 261, 265, 273, 276, 359–360; Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 98, 102, 105–106, 110; Лебедев Н.А. Указ. соч. С. 47; Соболев Р.П. Указ. соч. С. 27; Великий Кинемо. С. 32, 136, 192, 277, 311, 410.

     ¹⁸⁵ См.: Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 103, 113, 231, 375; Лебедев Н.А. Указ. соч. С. 11; Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 195–196, 203.

     ¹⁸⁶ См.: Гинзбург С.С. Указ. соч. С. 212, 224–227, 229, 313, 361–362, 365; Великий Кинемо. С. 55–56, 63–64, 80, 86–87, 168, 243, 248, 274, 276, 297, 316, 333, 335–336, 341–342, 353, 383; Зоркая Н.М. Указ. соч. С. 198–223, 231–233, 243, 290.

     Понимание личности и индивидуальности, характерное для представителей изучаемой общности, подразумевало, во-первых, то, что опорными точками идентификации индивида (и для него самого, и для окружающих) были память о его прошлом и сегодняшние результаты его прошлых поступков, постоянный круг его общения и мнения окружающих о нём, состав и характер его, так сказать, «именного набора» (в полном виде включающем имя, фамилию, отчество, прозвище, псевдоним), его почерк, подпись, документ, удостоверяющий личность, и вещи-атрибуты (например, нательный крест, ладанка)¹⁸⁷.

     Во-вторых, под «личностью», судя по всему, разумелось то общее, что есть в психике и поведении людей, принадлежащих к данному социуму. Данное понятие было связано с такими идейно-эмоциональными феноменами, как «разум», «общественное», «долг», «условности», «предрассудки», «зависимость», «путы», «социальная духота». Вокруг же понятия «индивидуальность», отсылающего к уникальному, неповторимому в каждом человеке, группировались такие ментальные конструкты, как «чувство», «интимное», «искренность», «доверие», «душевный простор», «право выбора», «свобода», «бунт»¹⁸⁸.

     В-третьих, соотношение «личность – индивидуальность» понималось как диалектика общественного и сугубо интимного в индивидуальном сознании. Данная проблема решалась в духе умеренного конформизма: общественное ставилось выше индивидуального, но столкновение этих двух начал осознавалось как ситуация выбора, где последнее слово было всё же за индивидом.

     Установка на подчинение индивида обществу проявлялась в декларировании следующих идеалов: 1) любовь к женщине менее важна, чем долг – служебный, почитания монарха, послушания родителям, долг чести (карточный или необходимость держать слово), 2) выше любви к мужчине – материнский долг и чувство благодарности к родителю/ благодетелю, подразумевающее готовность выполнить его волю, 3) лучше смерть, чем позор и общественное порицание, 4) работодатель имеет право вмешиваться в личную жизнь работника, если это оговорено заранее, 5) защита Отечества от врага – святое дело, и это подразумевает не только одобрение всеобщей воинской повинности, но и готовность на время войны позабыть о социальных распрях (пример – лента «За царя и отечество, или Люди-братья») и даже о своей личной жизни¹⁸⁹.

     Индивидуализму потворствовало, во-первых, допущение, что можно не выполнять долг (например, доносительства), если вред причиняешь только себе – к примеру, если берёшь на себя вину вместо другого. Во-вторых, существовала презумпция, что бунт против государства и общества – дело одиночек (даже

______… Продолжение »