О. Г. УСЕНКО

ЛЖЕМОНАРХИ В СИБИРИ ДО XIX в.

     Цель исследования – составить список лжемонархов, действовавших в Сибири до 1801 г.

     Концептуальную основу исследования составляет различение монархического самозванства и «непригожих речей», основанное на тезисе, что самозванец не столько говорит, сколько делает, и прежде всего он стремится создать свою личную сферу властвования – даже будучи под стражей[1].

     Согласно Н. Н. Покровскому, первым сибирским лжемонархом был Гурий Балеев («назывался... будто государева роду», 1700 г.). Следующими были Иван Попов («Иван «", 1702 г.) и И. Дириков («сын Петра Великого», 1742 г.)[2]. Судя по литературе, этот перечень продолжают Пётр Чернышов («Пётр III», 1767г.)[3], Кондратий Селиванов («Пётр III”, 1781/ 1796 г.)[4], Пётр Хрипунов («Пётр III», 1783 г.)[5] и Осип Шурыгин («царский сын», 1785 г.)[6].

     Итого получается, что до 1801 г. в Сибири действовали 7 лжемонархов. Однако стоит критически подойти к историографическим данным.

     Во-первых, из приведённого списка нужно исключить Г. Балеева и И. Попова. Они на самом деле – «псевдосамозванцы», т. е. люди, повинные лишь в «непристойных речах», к тому же сказанных «пьянским обычаем»; люди, которые свои словесные притязания на монарший статус не подкрепляли никакими

поступками, а наоборот, сразу же отрекались от сказанного и стыдились его.

     Да, Г. Балеев «назывался бутто от роду Государева», но вот в какой ситуации прозвучало его заявление: «Приходил де на караул х казне великого государя (на посольском дворе в Китае. – О. У.) х караулщиком... купчины Спиридона Лянгусова работной ево человек Гурька Балеев и бранил де ево всякою неподобною бранью... и говорил великое государево дело – непристойные слова... и похвалялся купчину Спиридона убить»[7].

     И. Попов, находясь в кабаке, объявил: «Я де, Иван, и сам Государю товарыщ». Это явно был ответ на чью-то реплику, и говоривший просто хотел подчеркнуть свою преданность царю[8].

     Такими же «псевдосамозванцами», кстати, были Лукьян Семёнов и Егор Морозов. Первый, некогда гренадер Тенгинского полка, был в 1758 г. сослан «в каторжную работу на два года» и по пути, в Тобольске, выступил свидетелем по делу против одного из арестантов. На допросе «с пристрастием», когда «ево стали... класть к сечению плетми», он воскликнул: «Не бейте!», – и «показал, что он царь, а потом объявил: подлинно де он... тое речь выговорил напрасно и не с умыслу... понеже он хотел молвить, чтоб ево, Семёнова, помиловать для царя и государя...»[9]

     Е. Морозов, крестьянин д. Берёзовой Тарсминской волости «ведомства Колывано-Воскресенских заводов» (Тобольская губ.), 9 ноября 1797 г. отмечал Михайлов день и во время пирушки вдруг сказал собутыльникам: «Знаите ли вы, кто я? Веть я царь!» Тут же он был схвачен, однако на допросах говорил только следующее: «называл ли себя царём или нет, не упомнит, поелику был тогда от питья пива и браги чрезвычайно пьян». Когда начавший следствие земский управитель П. Кузинский узнал, что Морозов действительно был 9 ноября «в довольной подгулке», он отпустил его. Морозов понёс наказание только через 2,5 года[10].

     Во-вторых, не место среди сибирских лжемонархов и П. Хрипунову (он же Головин, Головенко). Хотя он и был самозванцем, но отнюдь не монаршего уровня – выдавал себя за посланца Петра III. Правда, у него была-таки идея назваться самим императором, однако реализовать её он так и не успел[11].

     Архивные разыскания позволяют пополнить список сибирских лжемонархов до 1801 г. четырьмя фамилиями.

     1. Алексей Семёнов сын Волков: «Города де он Тоболска посацкой человек. И в... 1741-м году в Великой пост ис Таболска, не взяв пашпорту, сьехал он собою в город Шадринск для свидания с свояком своим, того города Шадринска с управителем, Алексеем Рачковским и для взятья у него на платёж с себя подушных денег». 20 мая он был арестован за ругань в адрес Петра I, который-де ничего хорошего для государства не сделал. В сентябре и ноябре 1741 г. Волков пытался привлечь на свою сторону караульных – рассказывал им, что он «в родне первому императору Петру Алексеевичю» и «царевне Софье Алексеевне племянник», т. к. Е. Ф. Лопухина (первая жена Петра) – родная дочь его дяди, суздальского иконописца, а кроме того, «мать де ево Марфа была Иоанна Крестителя дочь». Волков был признан безумным и приговорён к заключению в монастыре[12].

     2. Хаска Ваносов: «самоядец» Берёзовского уезда, арестованный в 1745 г. на основе обвинения «в смертных убивствах и в назывании себя Государем» («и тем словом стращал... всю свою братью самояд»). Ваносов подтвердил, что «убито де им в разные времена ясашных самоядцов в случившейся между собою ссоре до смерти пять человек... А Государем он, Хаска, подлинно назывался для того, чтоб ево ясашные самоядцы боялись и обид никаких ему не чинили». Раз в 1745 г. он был уже «в древней старости, к тому ж вес дряхл», значит самозванцем стал давно, но датировать это превращение крайне сложно. В 1751 г. в Тобольске он крестился, а через год умер, так и не дождавшись приговора[13].

     3. Теофил Гаудекер: «природный пруского короля подданный», «суконщиков сын», ставший офицером и служивший в армиях Пруссии, Франции и Австрии. В 1758 г. под Кёнигсбергом был арестован российскими военными по подозрению в шпионаже. На допросах назывался бароном, но ему не поверили. Хотя не было доказано, что он  – прусский шпион, в 1761 г. по наказании плетьми его отправили в сибирскую ссылку навечно. Оказавшись в Нарыме, он в конце 1762/ начале 1763 г. стал требовать свободы и «произносил слова такия: государь де император Пётр Великий отцу ево был брат родной». Результатом было лишь ужесточение режима его содержания[14].

     4. Анисья Иванова дочь Краснощёкова: дочь елецкого купца; была замужем за белгородским гренадёром Р. Ф. Назаровым,

но ушла от него; приняла «староверие»; бродяжничала, выдавая себя за дочь военного героя – бригадира И. М. Краснощёкова. В 1761 г. в Петербурге была арестована, наказана плетьми и сослана в Нерчинск «на поселение вечно». В начале 1768 г. решилась на побег и в июне 1769 г. добралась до Иркутска, где вновь была арестована – по доносу хозяина её квартиры. Анисья говорила ему, что она была фрейлиной при Екатерине II, «а сослана в Нерчинские серебреные заводы и оттуда отпущена тамошними командирами втай... а особливо бутто б в тех же заводах был и бывшей государь Пётр Феодоровичь (речь о П. Чернышёве. – О. У.), называя себе... братом...» Самозванка была повторно наказана плетьми и отослана к месту ссылки[15].

     Таким образом, до 1801 г. в Сибири действовали 8 лжемонархов, причём все они – дети XVIII в.

 Примечания